Двора-Лея Афоненкова

Мальчишка-мечтатель двенадцати лет стоял среди поля на дымке рассветной. И тающим звездам глядел он во след и думал о тайне своей он заветной.

Паря в облаках стал разбрасывать из кабины пилота прямо на город напечатанные им листовки, возвещающие скорый приход Мошиаха. Увидев листовки, летящие прямо с неба, полиция заинтересовалась происходящим.

Мы в ответе за этот город. За каждую стену и крышу. За тех, кто и стар и молод. В ответе за всех, ты слышишь?

Спасибо, Всевышний, — по-правде, наверно, давненько хотелось Тебе рассказать, — за то, что не создал меня совершенным, и право доверил всегда выбирать.

Мне в руку кисть вложил Всевышний, палитру красок Ребе дал, где алый — словно искры вишней, а синий — как небес кристалл.

Перед утренней молитвой в «770» ко мне подошла пожилая женщина и спросила: «Ты же из России? У нас есть два доллара. Ребе дал моему мужу доллары и сказал передать их евреям из России».

Здесь чудо случилось с нами... Нам здесь улыбнулся Ребе. Здесь все как сто лет знакомо, здесь, правда, живет Король.

Мы — карлики на спинах великанов, избранники, рожденные на свет. В тот самый час, когда из-за туманов уже забрезжил солнечный рассвет.

И сердце тянется молиться... Нам честь великая дана: мы удостоились родиться в чудес открытых времена.

Ах, юные грёзы хасидского сердца, зовущие в даль за встающей зарёй! От вас не сбежать, не сокрыться, не деться, вы снова далёко мани́те с собой.

Слезы посланников, словно вода миквы, омоют еврейские души. Дети Израиля живы всегда. Как облака, отраженные в лужах.

Небоскребы порвали небо. Над землею зияют дыры. И кричит, обессилев, Ребе: «Загубили основу мира!»

Капелью звенят разноцветные строки, сливаясь с ветрами в небес вышине. Пророк и властитель об истинном Б-ге под тонкие струны поет при Луне.

Да! Я вижу Б-га... повсюду один, Он есть и вовеки пребудет. От неба высот до подводных глубин творит, оживляет и судит.